Чжоу Гун

1100 г.

до н. э.

26.

^g

5563 [23.°9007]

402

^сс

[130"]

Пифей

350 г.

до н. э.

26.

^g

4691 [23.°8222]

596

^cc

[193"]

Ибн-Юнус

1000 г.

26.

^g

1932 [23.°5739]

-77

^сс

[-25"]

Го Шоуцзин

1280 г.

26.

^g

1489 [23.°5340]

-62

^cc

[-20"]

Улугбек

1437 г.

26.

^g

1444 [23.°5300]

130

^сс

[42"]

В

1801 г.

26.

^g

0732 [23.°4659]

— —

Примечание VII и последнее

Как указывалось в предыдущей главе, для определения причины первоначальных движений планетной системы, мы имеем пять следующих явлений: движение планет в одном направлении и почти в одной плоскости; движение спутников в том же направлении, как и их планеты; вращение всех этих тел и Солнца в сторону их поступательного движения и в мало различающихся плоскостях; малость эксцентриситетов орбит планет и спутников и, наконец, большой эксцентриситет кометных орбит, хотя их наклонности предоставлены случаю.

Насколько я знаю, Бюффон — единственный человек, который после открытия истинной системы мира пытался вернуться к вопросу о возникновении планет и спутников. Он полагал, что комета, упав на Солнце, вырвала поток материи, которая собралась вдали в большие или меньшие шары, более или менее удалённые от этого светила, и после охлаждения эти шары стали твёрдыми тёмными планетами и их спутниками.

Эта гипотеза удовлетворяет первому из пяти упомянутых явлений, так как ясно, что все тела, образованные таким способом, должны двигаться приблизительно в плоскости, проходящей через центр Солнца и в направлении выброса материи, из которой они произошли. Четыре других явления представляются мне таким способом необъяснимыми. В самом деле, абсолютное движение молекул планеты должно быть направлено в этом случае в сторону движения её центра тяжести. Но отсюда совсем не следует, что вращение планеты будет направлено в ту же сторону. Так, Земля могла бы вращаться с востока на запад, в то время как абсолютное движение каждой из её молекул было бы направлено с запада на восток. Это должно быть применимо и к спутникам, у которых, по данной гипотезе, направление обращения не обязательно будет совпадать с направлением движения планеты.

Явление, не только очень трудно объяснимое при этой гипотезе, но даже противоречащее ей, — это малый эксцентриситет планетных орбит. Из теории центростремительных сил известно, что если тело движется по замкнутой орбите вокруг Солнца и касается поверхности этого светила, оно будет постоянно возвращаться к этому в каждом своём обращении. Отсюда следует, что если бы планеты изначально оторвались от Солнца, они касались бы его при каждом возвращении и их орбиты были бы далеки от круговых, но сильно эксцентричными. Правда, поток материи, вырванный из Солнца, не может быть в точности сравним с шаром, касающимся его поверхности. Импульсы, получаемые одними частями этого потока от других, и взаимное притяжение между ними могут, изменяя направление их движения, отдалить их перигелии от Солнца. Но их орбиты должны были бы остаться очень эксцентричными или, по меньшей мере, могли бы все иметь малые эксцентриситеты только в результате самой необычной случайности. Наконец, если принять гипотезу Бюффона, не ясно, почему орбиты более чем ста уже наблюдённых комет — все сильно вытянутые. Таким образом, эта гипотеза далеко не удовлетворяет приведённым выше явлениям. Посмотрим, возможно ли найти их истинную причину.

Какова бы ни была её природа, поскольку эта причина породила или направила движения планет, нужно чтобы она охватывала все эти тела, а имея в виду огромные разделяющие их расстояния, она может быть только флюидом [газом], имеющим колоссальную протяжённость. Чтобы сообщить планетам почти круговое движение в одном направлении вокруг Солнца, надо, чтобы этот флюид окружал это светило как некая атмосфера. Поэтому рассмотрение планетных движений приводит нас к мысли, что в силу чрезмерной жары атмосфера Солнца вначале распространялась за пределы орбит всех планет и что она постепенно сжалась до её современных границ.

В первоначальном состоянии, в котором предположительно находилось Солнце, оно было похоже на туманность, видимую в телескоп как более или менее блестящее ядро, окружённое облаком, которое, конденсируясь на поверхности ядра, превращает его в звезду. Если по аналогии принять, что все звёзды образованы таким образом, можно представить себе их состояние, предшествующее туманности, как предшествуемое другими состояниями, в которых туманная материя была всё более и более разреженной, а ядро всё менее и менее ярким. Таким путём, отступая столь далеко, как только возможно, мы приходим к такой разреженной туманности, что с трудом можно было бы подозревать о её существовании.

С давних времён особое расположение некоторых звёзд, видимых простым глазом, поражало мыслящих наблюдателей. Уже Митчелл заметил, насколько маловероятно, чтобы, например, звёзды Плеяд были сосредоточены в тесном пространстве только по воле случая; и он решил, что эта группа звёзд и другие похожие группы, видимые на небе, являются результатом действия первоначальной причины или всеобщего закона природы. Эти группы являются необходимым результатом конденсации туманностей с несколькими ядрами, так как ясно, что поскольку туманная материя непрерывно притягивалась этими ядрами, с течением времени они должны были образовать группу звёзд, похожую на группу Плеяд. Подобно этому конденсация туманностей, имеющих два ядра, образует очень близкие звёзды, обращающиеся одна вокруг другой, такие как двойные звёзды, у которых уже обнаружены их движения одной относительно другой.

Но как солнечная атмосфера установила вращательное движение и обращение планет и спутников? Если бы эти тела проникли глубоко в эту атмосферу, её сопротивление заставило бы их упасть на Солнце. Следовательно, можно предположить, что планеты сформировались последовательно на своих границах, путём конденсации зон паров, которые она должна была, охлаждаясь, оставлять в плоскости своего экватора.

Напомним соображения, приведённые нами выше, в VI главе предыдущей книги. Солнечная атмосфера не может простираться бесконечно. Её граница лежит там, где центробежная сила, вызванная её вращательным движением, уравновешивается её весом; а по мере того, как охлаждение сжимает атмосферу и конденсирует на поверхности светила молекулы, близкие к ней, вращательное движение увеличивается, так как при приближении этих молекул к центру Солнца в силу закона площадей сумма площадей, описанных радиусом-вектором каждой молекулы Солнца и его атмосферы и спроектированных на плоскость его экватора, должна быть постоянной; вращение должно быть более быстрым, когда эти молекулы приближаются к центру Солнца. Так как центробежная сила, обусловленная этим движением, становится больше, точка, в которой она уравновешивается силой тяжести, приближается к центру. Поэтому если сделать вполне естественное предположение, что атмосфера в некоторую эпоху распространялась до своего предела, охладившись, она должна была оставить молекулы, расположенные на этом пределе и на следующих пределах, образованных возрастанием вращения Солнца. Такие оставленные молекулы продолжали обращаться вокруг этого светила, поскольку их центробежная сила была уравновешена их тяготением. Но так как это равенство не имело места по отношению к молекулам атмосферы, находившимся вне плоскости солнечного экватора, они приближались под влиянием своего тяготения к атмосфере по мере её конденсации и не переставали ей принадлежать до тех пор, пока, благодаря этому движению, не приближались к экватору.